«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет. Речь идет всего лишь о светочувствительной пленке, которая является частью вашей машины. Пленкой торговать вам нельзя – значит, и машиной тоже.
Через толпу протолкался Теркелл:
– Я могу обойтись без пленки…
Его перебил толстый венерианин:
– Вибрационный патент три дюжины дюжин в квадрате – две дюжины – семь…
– Что на этот раз? – вмешался Мунн.
– Механизмы, использующие вибрацию, тоже запатентованы, – с улыбкой объяснила Джораст.
– Это же рентген! – рявкнул Теркелл.
– Излучение – не что иное, как вибрация, – возразила Джораст. – И торговать им без разрешение таркомара, купившего патент, вы не будете. А разрешение стоит… дайте прикинуть… порядка пяти тысяч софалов.
Теркелл резко повернулся и ушел на корабль, где смешал виски с содовой и погрузился в мстительные мечты о дифтерийных палочках. Через некоторое время возвратились остальные члены экипажа, вид у всех был невеселый.
– Неужели она это сделает? – спросил Теркелл.
– Конечно, – кивнул Мунн. – Уже сделала.
– Но мы же не посягаем на их патенты!
– Мы не на Земле, – объяснил капитан. – Здешнее патентное право трактуется расширительно – настолько, что, если ты изобрел ружье, уже никому не дадут разрабатывать оптический прицел. Нас опять переиграли.
– А все эти таркомары, – добавил Андерхилл. – Когда появляется новое изобретение, новый технологический процесс, они покупают патент и гасят перемены в зародыше. Мы не можем предложить никакого устройства, не посягнув при этом на тот или иной венерианский патент.
– Они не выходят за рамки закона, – указал Мунн. – Своего закона. Так что на их правовом поле нам не выиграть. Находясь на Венере, мы вынуждены подчиняться ее юрисдикции.
– А бобы между тем заканчиваются, – грустно напомнил Теркелл.
– Все продукты заканчиваются, – подтвердил капитан. – У кого-нибудь есть спасительные идеи?
Молчание. Затянувшуюся паузу прервал Андерхилл, выложив на стол сферическую посудину из-под «Витси».
– Откуда? – спросил Бронсон. – Это стоит четыре фала.
– Пустая ничего не стоит, – ответил Андерхилл. – Я ее в урне нашел. Меня заинтересовал стеклит – вещество, из которого здесь делают такие вещи.
– Продолжай.
– Удалось выяснить, как он изготавливается. Довольно сложный и дорогостоящий процесс. Стеклит не лучше нашего флексигласа и уж всяко не дешевле. Допустим, здесь появится флексигласовая фабрика…
– Допустим, и что дальше?
– Мы разорим «Объединенный стеклит»…
– До меня не доходит, – сказал Бронсон. – Что это даст?
– Ты что-нибудь слышал о кампании по распространению слухов? – спросил Андерхилл. – Мой папаша, старый чертяка, с помощью этого приема не раз побеждал на выборах. Представь: мы распустили слух о появлении на рынке дешевого и превосходного по качеству заменителя стеклита. Разве не рухнут акции концерна «Объединенный стеклит»?
– Наверное, рухнут, – сказал Мунн.
– Избавившись от конкурентов, мы можем…
– Что мы можем?
– Э-э… – Андерхилл осекся. – Деньги делают деньги. Опять все упирается в деньги!
– Вот так всегда.
– Ладно, есть другая мысль. На Венере железный денежный стандарт, а на Земле полно дешевого железа. Что, если мы заговорим о доставке этого металла сюда? Распустим слух? Возникнет паника. Я правильно рассуждаю?
– Чтобы возникла паника, нужно сорить железом, – возразил Мунн. – Иначе противник организует контрпропаганду, а с телевидением нам не тягаться. Наша кампания по распространению слухов сорвется, даже не успев набрать обороты. Венерианскому правительству, то есть таркомарам, достаточно заявить, что Земля не обладает неограниченным запасом железа. Мы ничего не выиграем.
– Но ведь должен существовать какой-то выход! – нахмурился Андерхилл. – Его не может не быть. Давайте вот о чем подумаем. Каков базовый принцип венерианского общественного устройства?
– Отсутствие состязательности, – ответил Майк Парящий Орел. – Каждый получает то, в чем нуждается.
– На первый взгляд это так. Однако инстинкт состязательности очень силен, подавить его совсем не просто. Готов поспорить, что здесь найдется предостаточно желающих заработать лишний фал.
– И куда это нас приведет? – спросил Мунн.
– Если пойти по любимой дорожке моего папаши… Гм… Он постоянно манипулировал, дергал за ниточки, добивался, чтобы люди приходили к нему. Какое место в венерианской экономике самое слабое?
Мунн сощурился, напряженно размышляя:
– Чтобы нанести туда удар? Не вижу такого места, у нас слишком малые возможности.
Андерхилл произнес, закрыв глаза:
– На чем всегда строится экономическая и социальная система?
– На деньгах, – ответил Бронсон.
– А что такое деньги? У нас на Земле радиевый стандарт. Много лет назад он был золотым или серебряным. На Венере всеобщий эквивалент – железо. А еще есть такая вещь, как бартер. Деньги бывают разными.
– Деньги представляют природные ресурсы… – заговорил Теркелл.
– Человеко-часы, – тихо вставил Мунн.
Андерхилл аж подпрыгнул:
– Ну конечно! Вот оно, то, что нам нужно! Человеко-час – величина постоянная. Количество продукции, которую работник способен произвести за час, – это тоже относительная константа: два доллара, дюжина дифалов и так далее. Это основа любой экономики. И это уязвимое место, по которому мы можем нанести удар. Почитание предков, таркомары – все это надстройки. Они рухнут, когда мы изменим базис.
– Не понимаю, к чему ты клонишь, – сказал Теркелл.
– Мы сделаем человеко-час переменной величиной, – пояснил Андерхилл. – Когда это произойдет, может случиться все, что угодно.
– Пусть случится что-нибудь хорошее, – пожелал Бронсон, – и побыстрее. А то продуктов почти не осталось.
– Уймись, – велел Мунн. – Кажется, парень нащупал верный путь. Изменить константу человеко-часа? Гм… Но как? Путем специальных тренировок? Накачаем мускулатуру венерианским рабочим, чтобы удвоили производственную норму? Или займемся оптимизацией труда?
– Их труд и так достаточно хорошо организован, – ответил Андерхилл. – Вот если бы ускорить движения или снизить утомляемость…
– Бензедрин, – перебил Теркелл. – А к нему побольше кофеина, витаминный комплекс и рибофлавин. Это даст и скорость, и выносливость.
Мунн медленно кивнул:
– Но никаких уколов, только таблетки. Если получится хороший стимулятор, распространять его первое время придется со всей осторожностью.
– То есть мы добьемся, чтобы венерианин вкалывал энергичнее, – сказал Бронсон. – Можно поинтересоваться, на кой черт?
– Ну как же ты не понимаешь? – щелкнул пальцами Андерхилл. – Венерианская цивилизация ультраконсервативна, экономическая система намертво закоснела. К переменам общество не приспособлено. Тут такое начнется!
– Прежде всего понадобится реклама, чтобы заинтересовать население. Практическая демонстрация. – Мунн обвел сидящих за столом взглядом и остановил его на Майке Парящем Орле. – Краснокожий, выбор падает на тебя. Из нас ты самый выносливый, если верить результатам тестов.
– Ладно, – сказал навахо. – Что мне делать?
– Работать! – ответил Андерхилл. – Работать, пока с ног не свалишься.
Демонстрация началась рано утром на главной площади Вайринга. Выбором места занимался капитан. Он узнал о намерении городских властей построить на площади центр отдыха и развлечений и решил удостовериться, что своими действиями экипаж «Доброжелательного» на сей раз не нарушит никаких запретов.
– До начала строительства еще не одна неделя, – ответила ему Джораст. – А почему вы
